Старый новый мир - Сторінка 89

То, что вы любите в окружающих вас людях и то, что ненавидите – всё это присуще и вам самим, но лишь в разной степени. И вся ваша вражда и всё непонимание не более чем иллюзия, созданная вашим разумом. Так начните же болезненно и остро чувствовать и верить в вещи, что так реальны, но незримы. Это ваша реальность, это ваш мир и ваши судьбы. Вы все мои дети, каждый из вас есть Солнце от моего Солнца и это не изменит ни язык, ни место вашего рождения, ни то, за кем вы следуете или во что верите. Нет такой силы, что разобщит вас, если вы поймёте, что вы есть одно. Вы все есть Жизнь.

– Блюм! Постой! – закричал Альфред, видя, как образ Блюма практически растворился.

– Простите меня, друзья, но моё время вышло. Запомните эти слова и пусть они ведут вас как путеводная звезда… – голос Блюма становился всё тише и будто отдалялся. – Прощайте, мои друзья, и спасибо, за этот путь… я в вас верю…

– Малыш!

– Нет, Блюм, стой! Блюм!

Мята хотела схватить Блюма, но схватила воздух. Его вещи упали наземь, а она так и осталась стоять со сжатой ладонью.

– Нет… как же… так… – прошептала она.

Альфред и ЭрДжей потерянно и безмолвно смотрели на упавшие вещи своего друга и не могли поверить в случившееся. Блюма больше нет. Он только что покинул этот мир. Но он не умер, он исчез. Испарился!

ЭрДжей в попытке прийти в себя случайно посмотрел в сторону Стража.

– Ах! – отшатнулся Изобретатель.

Страж с умиротворённым выражением лица будто спал, но его грудная клетка больше не вздымалась. Блюм забрал его душу с собой…

Мята стояла над вещами друга и слёзы медленно скапывали с её подбородка. Её нос забился, и она дышала ртом. Найдя в себе силы оторвать взгляд от вещей, она посмотрела на небо. Ни единой тучки. Хранитель этого мира беспрепятственно простирал свои тёплые предзакатные объятия на жителей мегаполиса, на эту высотку и на своих друзей. Мята закрыла глаза и на мгновение, будто отрешилась от себя. Чувства от потери друга вытеснили всё её естество, но именно ради него, ради Блюма она не должна позволить горю взять верх.

Открыв глаза, Мята резко обернулась и обожгла Альфреда каким-то неоднозначным взглядом. В её глазах он читал горе, но ещё будто и злость. Возможно, она винит его в случившемся, ведь именно он не смог помешать Стражу нанести тот удар.

– Мята, послушай… я…

Она не стала дожидаться окончания его мысли и стремительно зашагала к нему. Альфред весь сжался, ожидая пощёчины или толчка, но вместо этого она схватила его за шиворот и потянула вниз. Наклонившийся Альфред не сразу понял, что она сжимает его в крепчайших объятиях.

– Мята… – только и смог прошептать он.

Своими дрожащими руками-палками он ответил на её объятия, и Мята заплакала навзрыд, дав выход чувствам, переполнявшим её сердце. Альфред только сильнее обнял её и опустил голову, скрыв свои слёзы за ширмой тёмных волос.

ЭрДжей смотрел на них и на его глаза тоже навернулись слёзы. Только сейчас он осознал произошедшее. Именно в это мгновение он понял, что Блюм, правда, ушел. Его последние слова эхом разносились в голове, и не было ничего, что могло бы унять эту боль…

Вдруг Потти зашевелился.

– Сестрён…ка…

– Потти! – Мята тут же помчалась помогать брату.

– Сестрёнка, что произошло?.. И что со Стражем? А чьи это вещи?..

Она не знала, что ему ответить, поэтому просто обняла его. Потти растерянно смотрел на Альфреда и ЭрДжея и искренне не понимал, что творится вокруг.

Стражи тоже начали медленно просыпаться и приходить в себя.

– Потти, я, – начала Мята, когда наконец-то нашла в себе силы отпустить брата, – я пошла за тобой в Парк и… – вдруг взгляд Мяты упал на вещи Блюма.

Из кармана бриджей торчала конфетка в красной обёртке, похожая на ту, что дал ей Блюм при их первой встрече. Мята улыбнулась сквозь слёзы и осторожно взяла её в руки.

Она не спеша сняла со своей шеи медальон и одела его на хозяина, а затем сказала:

– Вот, Потти, это тоже тебе.

– Конфета?.. Но от кого?

– От солнышка…

Мята посмотрела на закат, столь прекрасный и волшебный, как при их первой встрече с Блюмом. Могла ли она подумать тогда, что-то решение подойти к странному рыжему парню, сидящему на подоконнике, так сильно изменит её жизнь? Могла ли она вообразить такие невероятные приключения и такой печальный исход?.. Если бы она только знала…

Но никому не дано знать, куда приведут нас наши решения. Как повлияет на нас наш собственный выбор. Как изменится мир от наших поступков, или каков будет итог наших странствий.

Но все мы точно знаем одно: мы – и есть наш мир.

Мы в каждой песчинке, что формирует долину, в каждой капле воды, что наполняет океан, в каждом листочке дерева, что порождает лес, мы в каждом отдельном атоме, что создаёт Вселенную…

Мы все есть мир. Ты есть мир. Запомни это, странник. И делая новый шаг в неизвестность, всегда помни, что это может изменить всё мироздание.

Задумайся, что у тебя под ногами, перед глазами или над головой, – и возможно ты наконец-то увидишь там себя...

Да, это странный мир, но такой прекрасный. И таким его делаем мы и наши поступки. И только от нас зависит, увидит ли наш старый мир новый рассвет…

Эпилог

Конец – это новое начало

Желтый густой свет электрической лампы освещал силуэт человека, сидевшего за столом. Седовласый старик, сгорбившись над листами, старательно выводил буквы на бумаге. Стол же был завален разными книгами, блокнотами, вырванными листами и канцелярскими принадлежностями. Этот бардак не сильно отличался от бардака в самой комнате. Вещи были разбросаны, по углам валялись инструменты или просто хлам, а скомканные листы бумаги вываливались из переполненного мусорного ведра. Рядом с высоким книжным шкафом стоял диван, на котором небрежно лежало мятое покрывало и подушка.

Старик время от времени бурчал себе что-то под нос, улыбаясь или вытирая наворачивающиеся слёзы.

– Тц! – его ручка закончилась, и он потянулся за другой.

"Истинно подлинная биография

ЭрДжея Изобретателя

Ну что ж, пришло и моё время написать биографию. Настоящую, без тайн и недомолвок, без лжи и фальши. Такого не прочитаешь в официальном издании, которое к слову очень скучное, ведь я не заканчивал никакие институты, не ходил на курсы, не имею учёной степени и прочей ерунды. Да что там, я даже дату своего рождения не знаю! Вот такой вот необразованный гений получился.

Моя привычка писать сначала от руки, а потом набирать всё на компьютере, уходит далеко в моё странное детство, юность, и даже зрелость, когда электричества попросту не было! Да, будущим поколениям будет сложно в это поверить, но большую часть своей жизни я провёл, пытаясь восстановить подачу электричества для населения земли. И в сторону ложную скромность, я чёртов гений, у которого это получилось!

Даже не знаю, с чего начать и о чём вообще говорить. Немного странно – больше семидесяти лет жизни, а биография всего в несколько страниц. Хотя наверно у всех так. По итогу каждый из нас всего лишь обыкновенный человек. Энергия, заточённая в телесную оболочку на определённое время. И как бы велик ты не был, каких бы высот не достиг – в конце имеют значение только воспоминания о дорогих тебе людях. И нет у меня теплее воспоминаний чем с того короткого путешествия с одной непоседливой взбалмошной блондиночкой, талантливейшим врачом и с душей великого Солнца в теле юного … одним карманным философом по имени Блюм.

Блюм… Если бы не рисунок Мираса, на котором мы изображены вчетвером, я бы усомнился в подлинности тех воспоминаний. Но я помню, как мой друг растворился в воздухе у меня на глазах и я ничего не смог с этим поделать. Его уход часто являлся мне во снах, как напоминание о скоротечности времени. Каждый раз, когда я сомневался в себе, я вспоминал юное лицо Блюма и его тёплую исчезающую улыбку. Как я могу бездействовать, если и я могу исчезнуть в любой момент? Это двигало меня вперёд, это заставляло меня бояться не успеть.

Та правда, которую открыл мне Блюм о законах мироздания, позволила мне расширить горизонты сознания и познавать мир с разных его сторон. Разум – далеко не всё, чем наделила природа человека. Наше воображение, интуиция, сила воли, духовная энергия, самосознание – всё это загадка, которую человечество никогда не разгадает. И я, учёный, считаю, что это правильно. Так и должно быть.

Я много размышлял о хитросплетении судеб и о важности наших решений, а ещё я понял, как же много знаний можно скопить всего за одну жизнь. Если прожить таких жизней тысячу, то я стану самым мудрым хранителем мира за всю историю Вселенной! Но не буду забегать так далеко. И не буду печалить бумагу своими горестями. Лучше расскажу о хорошем...

После потери своего вожака, стражи были растеряны, а те, кто находились тогда на крыше и вовсе позабыли все события того дня. Им нужен был новый идейный лидер и им стал Диффер – один из семерки Последователей. Тот самый, который когда-то спас Блюма. Далеко не все Последователи захотели продолжать это дело, но те, кто остались, сумели навести порядок. Да и далеко не все стражи остались на посту. Узнав правду о силе своего предводителя, о том, что это был обман, многие были разочарованы настолько, что решили больше не продолжать службу, даже под новым началом. Но в помощь новым стражам, пришли ребята из Парка, интересовавшиеся законом и правом. Много лет мы писали свод законов, но ещё больше времени потребовалось на его внедрение. Особенно сложно было иметь дело с такими ребятами, как изгои, которые даже после пропажи Стража были переполнены ненавистью. Но время и упорная работа способны сломать любые преграды.

Пожалуй, самой большой проблемой тех лет было непонимание. Долгие годы ушли только на поиски тех, кто хотел перемен и был готов работать для их достижения. Можно сказать, что половину своей жизни я искал соратников. Об электричестве, электростанции, энергетике речь вообще не шла! Я вёл долгую внутреннюю борьбу с собственным эго, которое хотело свершений, величия и славы. Я хотел войти в историю с разбега и стремительно. Но как сказал мне один мудрый человек, если хочешь идти быстро – иди один, но если хочешь уйти далеко – иди с кем-то… Так и прошла чуть ли не половина моей жизни, пока я путешествовал по материку, находя там разобщённые остатки жизни, и пытался убедить каждого, что нам нужно сплотиться вокруг общей цели.