Зоряна мантія - Сторінка 18

Так огромный метеор, ударившись о Землю, пробуждает вулкан… Он был полон силы и энергии и почти совершенно разрушил мой дух. От этого чужого сна мой сон трещал по швам, он раскалывался на лету под напором этого великолепного чужака, который, с грохотом пролетев через все мои сны, резко остановился и остался этой ночью тут, во мне. Но это не было вторжением врага. Это был сон всеобъемлющей любви и милосердия, его даже можно было воспринять как лекарство от него самого, лекарство, которое могло вылечить мой сон от этого чужого сна. Это был мощный сон, который принес прощение другому сну.

Итак, у меня был сон, но, как это часто бывает со снами, я его быстро потерял. С трудом вспоминаю его. Но точно знаю, что чужие куски сна были ужасающе холодными, как будто попали сюда от кого-то, кто уже не был живым. Этим они отличались от моих снов, теплых и живых. Однако, проснувшись, я перестал ощущать эту разницу. И теперь, наяву, я Польше не могу отличить фрагменты чужих снов от собственных. Вот что осталось от сна после пробуждения.

О своем сне я помню, что начал в нем стареть и глохнуть, перестал улавливать отдельные звуки. Сначала это были только звуки "а" и "д", иногда "н". И я перестал слышать слово "дан". Так я заметил, что старость уносит мой слух. Потом некоторое время ничего не менялось, а затем я перестал слышать звуки "и", "о", "с"… Моя глухота развивалась. Я был вынужден устранять лишнее.

Мы знаем, что устранением лишнего занимается ваятель, создавая скульптуру из каменной глыбы: он освобождает ее от всего лишнего, что не дает в чистом виде увидеть скрытый в камне образ. Используя один только прием – устранение лишнего, – мастер обнаруживает таящуюся внутри красоту.

Надо сказать, что вначале я не слишком волновался. Однако, когда на звуке "й" развитие моей неспособности слышать прекратилось и оказалось, что я не слышу семь звуков, я спросил самого себя – куда ведет меня такое частичное, такое, можно сказать, целенаправленное несовершенство слуха? Что оно означает?

Не следует забывать, что поиски с помощью незнания и неспособности видеть означают знание и видение того, что находится над знанием и видением. И возможно, именно незнание и невидение дают возможность знать и видеть?

И вот я решил установить, не значат ли для меня что-то особое те звуки, которых я больше не слышу? Я предположил, что таким "способом кто-то откуда-то передает мне некое сообщение.

То же самое происходит с изумрудом, который очищают от налипшей на него земли и он, подобно скульптуре, возникает из бесформенной массы в виде драгоценного камня.

Сообразив все это, может быть, слишком поздно, я тем не менее составил список звуков, которые перестал слышать. И в поисках предполагаемого сообщения начал составлять из этих звуков комбинации. Такая работа заняла у меня несколько дней, но во сне это совсем недолго, потому что ночи там в счет не идут.

И вот наконец, складывая и переставляя на все лады семь звуков, которых недоставало теперь моему слуху, а следовательно, и моей жизни, и моему сну, я с ужасом и изумлением обнаружил, а лучше сказать, угадал, что эти звуки составляют имя. Имя тем более для меня роковое, что во сне, как известно, имен нет. И здесь возникли определенные трудности. В это имя были вкраплены какие-то посторонние звуки, которые я отлично слышал, и они заглушали мою глухоту, то есть мою память о звуках, и, следовательно, сообщение, состоявшее из тех звуков, которые я перестал слышать.

Я больше не смог услышать это имя и тогда, когда оно было произнесено, потому что именно к звукам, составлявшим это имя, я и оглох, сохранив способность слышать только те звуки, которых в нем не было… Это имя было именем человека, которого я когда-то хорошо знал и любил, любил больше всех, но теперь забыл. Следовательно, я не мог больше слышать имя своей самой большой любви, хотя страстно хотел его вспомнить. И из-за моей глухоты никто больше не мог мне его сказать. Я видел ее во сне, она была красивой и жевала свои волосы. В своей красоте она сидела как в быстроходном челне. Я весь был обмазан ее густым взглядом, он стекал по мне. Я знал, что она родилась под знаком Весов, но не мог вспомнить ни кто она такая, ни как ее зовут. Ее беззвучное имя мерцало надо мной перед пробуждением, как падающая звезда, которая ставит подпись на моем окне. Но это имя было затуманено каким-то ледяным веществом, не принадлежащим нашему миру, каким-то чужим сном, который той ночью внедрился в мой сон. Сновидения какого-то неизвестного мне человека стояли преградой между мной и моей любовью. Теперь, когда я бодрствую, я знаю, что мог бы вспомнить это главное для меня имя, если бы сумел устранить из моего сна это чужое ледяное излучение… Вот почему я записываю все это. Может быть, кто-нибудь сможет погасить в моем сне этот странный слепящий свет, отделить не слышимые мною звуки от плевел тех других, чужих, слышимых, чтобы открылось скрытое от меня имя – имя моей любви, которое нашептывает мне моя глухота…

ЭПИЛОГ

Дорогие читатели, не пора ли спросить, куда завел вас бог повествования? Потому что эти слова снова шепчет вам он. Вы спрашиваете: разве мы не вернемся к войне? Отвечаю сразу: не вернемся. Наша тема любовь, а не война. В этой истории властвует Венера. Планета Венера, которая управляет созвездиями тех, кто родился под знаками Тельца и Весов, то есть под созвездиями Минотая и его любимой.

Кроме того, надо напомнить, что герои этой повести, какими бы они ни были больными, несчастными и растерянными и как бы бомбежки ни заставляли их возненавидеть будущее, все же находятся в лучшем положении, чем вы. В вашем мире, где красоты всегда больше, чем любви, никто вас не спасет. А их есть кому спасать. Вы можете со спокойной совестью прямо сейчас вмешаться в это повествование и, не умея излечить себя, излечить хотя бы Минотая и его подругу. Он не знает, что должен из своего сна убрать собственное имя. Устраните его из сна Минотая и покажите ему то, что останется, – прочитайте ему имя его любви! Оно написано красными буквами. Так вы спасете их союз. Или, если хотите, сделайте это в Интернете по адресу: www.rastko.org.yu/knjizevnost/pavic/

Если же вам больше понравится другое развитие событий, то оставьте влюбленных там, где они есть, то есть посреди войны, в печальной истории…