Втраченний рай - Сторінка 22

Это более всего
Напоминало три ряда стволов
Сосны и дуба, срубленных в горах,
Очищенных от сучьев и ветвей
И выдолбленных, — если б не жерло
Отверстое, разинувшее пасть
Из каждого ствола — зловещий знак
Пустого перемирия. Стоял
За каждым — Серафим, держа в руке
Горящую тростину. Изумясь,
Гадали мы; увы, недолго. Вдруг
Они тростины протянули разом
И прикоснулись к маленьким щелям,
Пробитым в комлях дьявольских махин.
Мгновенно Небо заревом зажглось
И тотчас потемнело от клубов
Густого дыма из глубоких жерл,
Что диким рёвом воздух сотрясли,
Его раздрали недра и, гремя,
Рыгнули адским пламенем и градом
Железных ядер и цепями молний;
И необорно, точный взяв прицел
На противостоящие войска,
Сразили победителей с таким
Неистовством, что ни один герой,
Державшийся доселе как скала,
Не в силах был остаться на ногах.
Десятки тысяч падали вповал,-
Архангелы и Ангелы; напасть
Усугублялась от тяжёлых лат;
Когда бы не доспехи, каждый Дух
Избегнул бы ударов, уклонясь
Иль сократись в размере; но теперь
Они — в смятенье. Надо отступать,
Бежать позорно. Свой стеснённый строй
Бойцы напрасно тщились разомкнуть.
Что делать? Устремиться напролом?
Но с поношеньем их отбросят вновь,
Повергнут и глумливо осмеют.
Уже во вражьем стане новый ряд
Стоит, готовый дать очередной
Залп громовой. Но обратиться вспять,
Бесславно пораженье претерпев,-
Вот что страшило более всего!
Разгром врагов предвидя. Сатана
С насмешкою воззвал к своим войскам:
"— Друзья! Что ж победитель к нам нейдёт
Надменный? Он так чванно выступал;
Когда же мы, открыв чело и грудь,-
Возможно ль было большее свершить? —
Условьями осыпали врагов
Миролюбивыми, — они бегут
Невесть куда, кривляются вприпрыжку,
Как будто вознамерились плясать,
Хоть странные и дикие скачки
Для пляски непристойны. Может быть,
Их миролюбье наше веселит?
Придётся предложенье повторить;
Авось придут к согласию быстрей!"
Ответил столь же колко Велиал:
"— О Вождь! Целенаправленны, твёрды,
Весомы предложенья паши. Знать,
Пришлись они по вкусу, а иных
И поразили. Кто же прямо в лоб
Заполучил их, тот уразумел
Всем существом, от головы до пят.
А если и не поняты дары,
По крайности, хоть показали нам
Врагов, хромающих на четвереньках!"
Так изгалялись оба меж собой,
Куражились, победу возомнив
Заведомой, надеясь без труда,
Посредством хитрой выдумки своей,
Сравняться с Вечной Силой. Гордецы
Презрели Божий гром и Божью рать,
Пока она стояла, смущена,-
Недолго, впрочем; ей прибавил гнев
Решимости, оружие открыл,
Способное бороться с адским злом;
Заметь, какую мощь ей придал Бог
И превосходство! Ангелы спешат
Быстрее молний; мчатся, побросав
Доспехи, к окружающим горам
(Чередование долин и гор
Приятное Земля переняла
У Неба) и, в основах расшатав,
Срывают, за косматые схватясь
Вершины, поднимают заодно
С громадою всего, что есть на них,-
С утёсами, лесами и ручьями,-
И на врагов несут. Вообрази
Мятежных Духов изумленье, страх,
Узревших горы, что на них летят
Вверх основаньями и, грохоча,
Обрушиваются на три ряда
Стволов проклятых! Этот страшный груз
Все упованья их похоронил;
Затем настал черёд бунтовщиков;
Холмы и горы, скальные кряжи
На них свалились, воздух затемнив,
И целые когорты погребли.
Доспехи только множили беду,
Вонзаясь в плоть, терзая и тесня,
Невыносимую чинили боль.
Страдальцы вопияли и, стремясь
Отбросить гнёт, метались, извивались,
Чтоб выбраться на волю из тюрьмы.
Мятежники хотя и Духи света
Чистейшего, но вследствие греха
Их естество померкло, огрубев.
Подобно нам, другие применили
Такое же оружье, оторвав
От оснований ближние хребты;
Швыряемые яро с двух сторон,
Сшибались горы в воздухе; внизу,
Под страшной сенью гор, как под землёй,
Во мраке длилась битва. Адский шум!
В сравненье с этой битвою война
Забавой показалась бы. Одно
Ужасное крушенье на другое
Нагромождалось; Небеса вот-вот
Обрушатся, в руины обратись,
Когда б не всемогущий Бог-Отец,
В незыблемом святилище своём,
Исчислив и обмыслив ход вещей,
Задолго не прозрел бы этот бой
И попустил его, осуществив
Решение великое; почтить
Помазанного Сына и облечь
Своею мощью, поручив Ему
Отмщенье бунтарям. Всевышний Царь
К Мессии сопрестольному воззвал:
"— Сиянье славы Божеской Моей,
Возлюбленный Мой Сын! Ты зримый лик
Незримого Творца; Твоя рука
Вершит Мои определенья; Ты
Второе всемогущество! Два дня
По счёту дней небесных протекли,
Как Михаил и верные войска
Предприняли карательный поход
Противу непокорных. Был свиреп
Двухдневный бой, — не диво, коль сошлись
Такие недруги: самим себе
Я предоставил их; сотворены
Они друг другу равными вполне,
Различье — лишь в греховности; оно
До срока не проявлено, пока
Мой приговор отложен. Эта брань
Способна длиться до конца веков,
Но — попусту, вотще. Все, что могла,
Свершила утомлённая война,
Неукротимой ярости бразды
Ослабила, горами ополчась
Взамен оружья. Дикие дела
Свершаются на Небе и грозят
Вселенской гибелью. Два дня прошли,
Но третий — Твой! Тебе определил
Я этот день, терпел до сей поры,
Чтоб слава окончания борьбы
Твоя была; побоищу предел
Единый Ты возможешь положить:
Такую благость и такую мощь
Я влил в Тебя, что Небеса и Ад
Признают несравненное Твоё
Могущество. Я этот гнусный бунт
Направил так, чтоб Ты Себя явил
Наследником достойным и Царём
Помазанным, по праву и заслугам.
Гряди, всесильный силою Отца,
Воссядь на колесницу и направь
Колёса быстрые, чтоб содроглись
Опоры Неба! Все Мои возьми
Доспехи: стрелы молний, грозный гром —
Оружие победы; препояшь
Мечом бедро могучее! Гони
Исчадья тьмы за рубежи Небес,
Низвергни в глубочайшую из бездн,
Да ведают, коль сами так желали,
Как Бога отвергать и как Царя
Законного — Мессию презирать!"
Он рек, впрямую Сына озарил
Всей лучезарностью; всецело Сын
Отца сиянье ликом восприял
Невыразимо, и Отцу в ответ
Сыновнее сказало Божество:
"— Отец! Главенствующий в Небесах
Престол! Святейший, Вышний, Лучший, Первый!
Ты жаждешь Сына вечно прославлять,
А Я — Тебя, как подобает Мне
Воистину. Мои блаженство, честь
И торжество Я полагаю в том,
Что, благосклонный к Сыну, поручил
Твоё веленье Мне осуществить;
Творя Господню волю, счастлив Я
Превыше меры. Царский сан и власть,-
Дары Твои, — приемлю, но отдам
Ещё охотнее, когда в конце
Ты будешь Всє во Всєм, а Я — в Тебе,
Во Мне же — все, кого Ты возлюбил.
Но ненавижу ненавистных Богу!
Я — образ Твой и гневом облекусь
Твоим, равно как милостью Твоей,
Могуществом Твоим вооружась,
Очищу Небо от бунтовщиков,
Низвергну в уготованное им
Угрюмое жильё, где цепи тьмы
Их изнурят, где станет их точить
Бессмертный червь за то, что отреклись
От послушанья, должного Тебе,
В котором счастье высшее. Тогда,
От нечестивых орд ограждены,
Все праведные, вкруг Святой Горы
Собравшись, непритворно воспоют:
"Осанна, аллилуйя", — во главе
Со Мной, провозгласив Тебе хвалу!"
Так, опершись на скипетр, молвил Сын,
С Престола высочайшего сойдя,
Где одесную Славы восседал.
Священный — третий — заалел рассвет,
И Колесница Божества Отца
В густом огне, как буря, понеслась,
Не силою колёс, одно в другом
Вмещавшихся, но движимая Духом;
Её сопровождая, по углам
Четыре следовали Херувима
Четвероликих; словно роем звёзд,
Усеяны их крылья и тела
Очами, и берилловых колёс
Ободья, — сплошь в очах, — метали огнь.
Над Херувимами хрустальный свод,
Подобный Небу, высился; на нем
Престол сапфирный, амброй испещрён
И всей расцветкой радуги дождливой.
Мессия на престоле восседал
Во всеоружье горнем и в броне
Лучистого Урима — мастерства
Божественного. Справа от Него
Орлиные расправила крыла
Победа; у бедра — могучий лук
Соседствовал с колчаном, полным стрел
Трехзубых молний; клокотал окрест
Разящий пламень, и клубился дым,
И разлетались тучи жгучих искр.
Десятки тысяч тысячей Святых
Сопровождали Сына; яркий блеск
О шествии далєко возвещал,
И двадцать тысяч (о таком числе
Мне ведомо) Господних колесниц,
По десять тысяч с каждой стороны,
Катились рядом с Ним. Так Сын летел,
Крылами Херувимскими влеком,
Воссев на Свой сапфировый престол,
Поправ стопами свод из хрусталя,
Сиянье излучая вдаль и вширь.
Его узрела первой наша рать,
И радости нечаянной восторг
Объял сердца, когда великий стяг
Мессии разблистался в вышине,
Его прибытья знак на Небесах,
Несомый Ангелами. Все войска
Под знамя это Михаил отвёл
С обоих флангов, их соединил
И передал Державному Вождю.
Божественная расчищала мощь
Дорогу Сыну. Он велел горам
Отторгнутым вернуться на места —
Повиновались горы; прежний вид
Восстановило Небо, вновь цветы
На долах улыбались и холмах.
Свершилось это чудо на глазах
Врагов злосчастных, но они, коснеть
В упорстве продолжая, собрались
Объединённой ратью, чтобы вновь
Мятежный бой — безумные! — начать,
В отчаянье надежду почерпнув.
Возможно ли настолько исказиться
Небесным Духам? Знаменьем каким
Гордец надменный был бы убеждён?
Какое чудо в силах умягчить
В упрямстве очерствелые сердца?
Все то, что безрассудных остеречь
Должно — ожесточило их вдвойне,
И, славу Сына Божия узрев,
Ужаленные завистью, враги
Ярятся пуще; алча высоты
Достичь такой же, с гордостью стоят,
Готовясь к новой битве и в мечтах
Решив Отца и Сына одолеть
Не силой, так лукавством, если ж нет,-
Погибнуть поголовно в мировом,
Всеобщем, окончательном крушенье.
Так, отвергая бегство и отход
Постыдный, двинулись бунтовщики
Вперёд в последний бой; тогда воззвал
Сын Божий к флангам подчинённых войск:
"— Святые! Сохраняйте строй блестящий!
Вы, Ангелы, от битвы опочив,
Останьтесь при оружье на местах!
Угоден был Творцу ваш ратный труд;
За правое, доверенное вам
Господне дело бились до конца,
С победоносной доблестью. Но длань
Иная наказанье довершит
Проклятых орд. Единый мститель — Бог
Иль Тот, кому отмщенье поручил.
Не множеством великим, не числом
Сегодня будет осуществлена
Их казнь. В покое стойте и глядите,
Как чрез Меня прольётся Божий гнев
На нечестивцев. Нет, не вас — Меня
Возненавидев, завистью кипят
Они ко Мне, за то, что Мой Отец,
Которому вовек на Небесах
Присущи царство, слава, сила, власть,
Меня изволил милостью почтить
И предоставил Сыну приговор
Исполнить Свой. Да сбудется судьба
По их желанью: силами в бою
Помериться и вызнать — кто сильней:
Они ли совокупно или Сын
Противу всех. Мерилом — только силу
Они избрали, прочих не ища
Достоинств, и Тому, кто их затмил
Достоинством, в почтенье отказав.
Пускай же сила наш решает спор;
Не удостою их ничем иным!"
Так молвил Сын и лик переменил
Столь страшно и сурово, что стерпеть
Невыносимо взору; на врагов
Он обратился, преисполнясь гнева
Карающего.